Для того чтобы импульсы роста, возникающие на том или ином рынке (априори демонстрирующем трансграничную природу), смогли проникнуть в смежные отрасли внутри национальной экономики, оказать на них мультипликативное стимулирующее воздействие, а тем более превратиться в локомотив экономического развития, нужны специальные механизмы управления процессами создания сложных многоуровневых связей в системе – драйверы [6].

Драйверы экономического роста – это совокупность различных сложных механизмов, которые улавливают потенциальный рыночный спрос и направляют импульсы, идущие от точек роста, захватывая разнообразные активы, в мощное течение, которое меняет экономику страны [6]. Также существует другое определение: механизмы, обеспечивающие связь между источником роста и экономической системой [4].

Драйверы могут иметь различную природу, однако основная функция драйвера – это формирование целостной внутристрановой системы вертикальных и горизонтальных связей, улавливающих и распространяющих импульсы, идущие от точек роста на отдельных рынках, преимущественно внутри национальной системы.

Проблема поиска драйверов экономического роста России в современных условиях стоит очень остро. Состояние застоя отечественной экономики наблюдается в течение нескольких лет, о чём свидетельствует весьма противоречивое развитие российской экономики за последние годы.

Начавшиеся в 2014 г. «санкционные войны» (которые продолжаются до сих пор), резкое снижение цен на нефть привели к снижению валового притока капитала за 2014-2017 гг. (по оценкам специалистов, примерно на уровне 280 млрд долл. [3, с. 5]), его оттоку из страны, сокращению бюджетных доходов и спровоцировали кризисную ситуацию в стране (в 2015 г. объем ВВП сократился на 3%, рост инфляции составил 12,9%). Осознание этой ситуации потребовало от государства решения довольно сложной задачи, не только реализации традиционных антикризисных мер (путем проведения жесткой бюджетной и кредитно-денежной политики), но и адаптации российской экономики к новым условиям хозяйствования, что в итоге позволило несколько стабилизировать ситуацию. Так в 2018 году наблюдался рост ВВП на 2,3%, но устойчивым его назвать пока нельзя.

Согласно макроэкономическому прогнозу Минэкономразвития России на 2018-2020 гг. [12] драйверами экономического роста должны были стать промышленное производство, строительство и торговля, а также инвестиции государства и бизнеса в реальный сектор. Примечательно, что прежде значительно больше надежд в Правительстве возлагали на добывающие производства и аграрный комплекс. Однако, по итогам 2018 г., объем производства обрабатывающих отраслей увеличился на 0,3%, строительства на 0,4%, на транспорте – на 0,2%, а в оптовой и розничной торговле наблюдалось снижение в 0,2%, в сфере услуг – на 0,3%, в сельском хозяйстве – на 0,1%. По данным Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, в среднем по стране в 2017-2018 гг. банкротилось по 1100 предприятий в месяц.

Не удалось и остановить рост инфляции, которая оказала влияние на уровень жизни населения. Согласно данным Росстата, из-за продуктовых контрсанкций цены на продовольственные товары в России в 2014-2018 гг. выросли более, чем на треть (42,1%). Это спровоцировало спад уровня жизни населения, который стал самым продолжительным за вест постсоветский период. Падение доходов в реальном выражении усиливается из года в год по нарастающей: в 2014 г. они сократились на 0,7 %, в 2015 г. – на 3,2%, в 2016 г. – на 5,8%, в 2017 г. – на 1,2%, в 2018 г. – на 0,2%. [5, с. 61] Этот парадокс обусловлен тем, что заработная плата в совокупных доходах российских домохозяйств занимает лишь в 38%, остальная часть приходится на пенсии и пособия, доходы от предпринимательской деятельности, депозитов, дивидендов и доходов от сдачи имущества в аренду.

Аналогичная ситуация наблюдается и в большинстве регионов России. Например, во Владимирской области за 2018 г. индекс промышленного производства составил 107,8%. [14] Однако, при этом в 2017 г. во Владимирской области массово банкротился частный бизнес. Среди заметных владимирских обанкротившихся предприятий можно назвать заводы «Точмаш» (на площадях которого ковровская компания «Аскона» будет производить пружины для своих матрасов) «СТЭС» (выросший из небольшого наукоёмкого предприятия), мясное предприятие «Мортадель», «Суздальская пивоварня». В плачевном состоянии находится и «Владимирский моторотракторный завод», отвечать за судьбу которого теперь будет государственная корпорация «Ростех». Не избежали тенденции банкротства и некоторые структурные подразделения ВЭМЗа. Из рук собственников ушел и крупнейший во Владимирской области парк-отель «Велес» имущество которого отошло кредитору.

Не лучшим образом складывалась и ситуация в агропромышленном комплексе. Из-за вирусной вспышки фактически ко дну пошла сфера животноводства региона. На 1 декабря 2017 г. поголовье крупного рогатого скота снизилось на 1,1%, свиней – на 48,5%, птицы – на 2,4%. [14] В результате Владимирская область, по данным Правительства России, попала в список неблагополучных для ведения сельского хозяйства территорий. [7]. Однако за 2018 год наблюдается стабилизация индекса производства в сельском хозяйстве на уровне 100,9%. В сельскохозяйственных организациях Владимирской области к началу октября 2018 года по сравнению с соответствующей датой 2017 г. поголовье крупного рогатого скота увеличилось соответственно на 1,5% и на 2,3%.

На фоне роста оборота розничной торговли на 1% идет снижение внешнеторгового оборота. В частности, по данным таможенной службы, объемы экспорта экономики Владимирской области за 9 месяцев 2017 г. снизились на 24%, в 2018 г. внешнеторговый оборот предприятий Владимирской области с Белоруссией, Казахстаном, Арменией и Киргизией составил почти 194 млн долл. (практически оставшись на уровне 2017 г.). [2]

Снижалась во Владимирской области производительность труда (хотя есть и отдельные лидеры, вошедшие в ТОП-40 предприятий по отдельным отраслям промышленности, например, Юрьев-Польская ткацко-отделочная фабрика «Авангард» [13]) и занятость населения.

Если рассматривать динамику занятости во Владимирском регионе, можно отметить существенные отличия от общероссийских. Территориально Владимирская область расположена между двумя прогрессивно развивающимися регионами: г. Москва и Московская область, и Нижегородская область. Это обстоятельство определяет особенности не только социально-экономического развития региона, но регионального рынка труда.

Коэффициент напряженности на рынке труда Владимирской области в 2016-2018 гг. колебался в пределах 0,8-0,7, уровень общей безработицы – в пределах 5,6-5,0% (что значительно выше, чем у соседей), а уровень средней номинальной начисленной заработной платы был одним из самых низких в Центральном федеральном округе. Причём наибольший уровень безработицы в 2017 г. наблюдался в возрастной категории 30-49 лет, а вот среди молодежи уровень незанятости ниже, чем в среднем по России: в возрасте 15-19 лет – 1,7%, 20-24 года – 11,7%, 25-29 лет – 14,9%. [1, с. 44]

Владимирстат зафиксировал снижение количества рабочих мест на 1,6% в 2017 году, в том числе организованных индивидуальными предпринимателями и малым бизнесом. [14]

Таким образом, проблема драйверов и барьеров социально-экономического развития существует как перед экономикой страны в целом, так и перед экономикой отдельного региона, в частности.

Все драйверы экономического роста можно разделить на пять групп:

— инфраструктурные драйверы, стимулирующие развитие экономики путём внедрения эффективных инфраструктурных решений;

— ресурсные драйверы, обеспечивающие рост экономики посредством привлечения ресурсов необходимого качества;

— межотраслевые факторы, влияние которых проявляется в различных отраслях экономики;

— отраслевые факторы;

— политические факторы, реализуемые посредством принятия управленческих решений в рамках государственной политики.

Причины, по которым те или иные отрасли «выстреливают», различаются: в некоторых отраслях это обновление менеджмента на фоне колоссального научно-технического задела, сформированного еще в советское время (как в атомной промышленности или в освоении космоса), в других, наоборот, возникновение отрасли на пустом месте одновременно с конкурентами в других странах (например, в телекоме), в третьих – бурное развитие технологий в сочетании с грамотным менеджментом и государственной поддержкой (в сельском хозяйстве и лесопереработке) [10].

По мнению экспертного сообщества [8], доминирующим фактором являются ресурсы. К ним относятся: внедрение инноваций и новых технологий, увеличение производительности труда, развитие образования и науки, увеличение инвестиций в человеческий капитал, повышение уровня оплаты труда. Именно квалификация кадров, развитие науки и образования, качество бизнес-планирования и регламентация бизнес-процессов, внедрение инноваций в различных отраслях должны стать основными векторами экономической политики России и её регионов. Так как драйвер возникает в результате оптимальной для данной страны конфигурации базовых условий удовлетворения растущего спроса за счёт внутренних резервов, в современных экономических условиях драйверами устойчивого развития, как региональной экономики, так и российской экономики в целом могут быть точки импортозамещения.

Не очень благополучно обстоят дела и в системе подготовки кадров. Например, во Владимирской области численность студентов в государственных и негосударственных вузах в 2017-2018 учебном году сократилась более чем на две тыс. человек по сравнению с 2015-2016 учебным годом. Всего вузы Владимирской области в 2017 году выпустили 6,1 тысячи дипломированных специалистов (2016 учебном году – 7,8 тысяч). Число преподавателей в вузах Владимирской области тоже не растет. По данным Владимирстата, штатных сотрудников во владимирских вузах в 2017-2018 учебном году было 1252 человека (в 2015-2016 учебном году — 1584 человек). Профессиональные предпочтения поступающих в вузы владимирцев также меняются незначительно. Наиболее массовой остается группа направлений подготовки «Экономика и управление», её доля в общем выпуске 2017 года составляла 30%. На втором месте группа специальностей «Гуманитарные науки», на третьем – «Образование и педагогика».

Однако все большее количество молодых людей выбирают для продолжения учебы средне-специальные учебные заведения, а не вузы. В 2017-2018 учебном году по программам подготовки специалистов среднего звена обучалось 19,8 тысячи студентов (на 1,5 тысячи человек больше, чем в 2016-2017 учебном году). ССУЗы также ведут подготовку и рабочих кадров. Однако число желающих влиться в рабочий класс невелико и продолжает сокращаться. В 2017-2018 учебном году профессии квалифицированного рабочего обучалось всего 6,1 тысячи студентов.

По данным мониторинга потребности в профессиональной подготовке квалифицированных рабочих кадров и специалистов для отдельных сфер экономики Владимирской области, проведенного Департаментом по труду и занятости населения областной администрации, был выявлен существенный дисбаланс между спросом и предложением на региональном рынке труда в 2016-2018 гг. И, если в 2016 г. спрос по рабочим специальностям (особенно на квалифицированные рабочие кадры) существенно превышал предложение, то начиная с 2017 г. в структуре спроса наблюдается рост на специалистов, который уже в 2018 г. превысил спрос на рабочие специальности. [9] Кроме того, организации Владимирской области по-прежнему испытывают потребность в рабочих и специалистах тех профессий и специальностей, подготовка по которым не ведется в профессиональных образовательных организациях региона, либо ведется в недостаточных объемах. Это 69 профессий.

Второй по степени влияния на рост экономики эксперты считают группу межотраслевых факторов, которые предполагают развитие и поддержку малого и среднего бизнеса, стимулирование несырьевого роста, развитие крупной промышленности, развитие военно-промышленного комплекса, модернизацию налогового администрирования.

Значительную долю банкротств компаний в 2016-2017 гг. инициировали налоговые органы. По данным МИФНС по Владимирской области, на конец 2017 года регионе было 250 компаний и 200 бизнесменов, являющихся банкротами, которые задолжали платежей в бюджет почти на 8,5 миллиарда рублей (обязательные платежи составляли почти половину долгов всех компаний). 29 решений о запуске процедуры банкротства было принято судами по инициативе фискального ведомства.

Очевидно, что эксперты хотят видеть эффективные решения концептуального характера, которые должны обеспечить прирост в различных отраслях.

Третье и четвёртое места заняли группы инфраструктурных (привлечение массированных инвестиций в экономику, прежде всего в промышленность и науку, обеспечение и поддержание внутреннего спроса, реализация инфраструктурных проектов, развитие транспорта) и отраслевых (развитие сельского хозяйства, активное жилищное строительство, развитие сферы здравоохранения, модернизация энергетики, развитие как международного, так и внутреннего туризма) факторы.

Следует обратить внимание на низкую оценку важности политических факторов экспертами. К ним относятся: борьба с коррупцией, развитие регионов, укрепление гражданского общества, усиление роли государства в экономике, национализация. Таким образом роль государства в качестве регулятора является вторичной, по мнению специалистов.

В итоге мы видим, что, например, развитие туристической индустрии является не менее значимым для стимулирования экономического роста, чем борьба с коррупцией.

Говоря о драйверах экономического роста следует обратить внимание и на источники негативного влияния, препятствующие ему.

Коррупция во всех её проявлениях стала абсолютным лидером в антирейтинге не только экспертов, но и населения [11]. Именно она является основным фактором снижения эффективности предпринимаемых мер выхода России и ее регионов из кризиса. По состоянию за 2018 г. статистика коррупции по данным Международной организации по борьбе с коррупцией Transparency International в России вывела её на 138 место из 180 стран мира (в 2016 г. – 131 место).

Следующими отрицательными факторами являются: проблемы в финансовой сфере и банковском секторе, снижение поступлений в бюджет, рост инфляции, снижение объемов спроса, неблагоприятная внешнеполитическая и внешнеэкономическая ситуация, проблемы в социальной сфере, массовая безработица, управленческие ошибки топ-менеджмента. Замыкают группу отрицательных факторов проблемы в ЖКХ, нелегальная миграция, террористические угрозы.

В заключение отметим, что в условиях ужесточения экономических санкций драйверами экономического роста должны стать именно внутренние факторы. На региональном уровне таким драйвером может послужить строительство. Вклад строительства в ВРП может составить 0,45–0,75 процентного пункта в год (в зависимости от региона). Производственное строительство может увеличиваться за счёт опережающего роста инвестиций в основной капитал, а жилищное – благодаря активной реализации программ по ликвидации ветхого жилья и росту ипотечного кредитования на фоне снижения процентных ставок. Следующим драйвером регионального роста является укрепление малого и среднего предпринимательства (особенно в производствах с высокой добавленной стоимостью), что позволит совершить скачок в среднесрочной перспективе. А продуманные и последовательные инвестиции в человеческий капитал выведут отечественное предпринимательство на новый качественный уровень. И здесь уже одним их драйверов роста становится региональный университет (в рамках концепции 3.0: образование, научные исследования, коммерциализация знаний), благодаря которому будут формироваться новые, быстрорастущие отрасли индустрии, перспективные технологические рынки, экономически лидирующее административно-территориальное пространство. Таким образом, в регионе будет сформировано производство, основанное на новых технологиях, которое будет обладать большей эффективностью и выступать одним из ключевых драйверов экономического роста.