Одной из ключевых проблем пространственного развития России продолжает оставаться наличие значительного числа населенных пунктов (муниципальных образований), экономика которых критически зависит от одного вида экономической деятельности или единственного предприятия [1, 2]. Данные населенные пункты принято называть монопрофильными муниципальными образованиями, или, короче, моногородами (хотя второй вариант менее точен, поскольку зависимость от монокультуры может быть свойственна и поселкам городского типа, поселениям, не имеющим городского статуса).

Формирование моногородов исторически обусловлено эволюцией социально-экономических систем, жизненным циклом отраслей и видов экономической деятельности. Исторически моногорода возникают как «города-заводы», «города-шахты», как правило, на новых территориях хозяйственного освоения. Постепенно бурное развитие сменяется стабильностью, а затем – стагнацией, поскольку градообразующее предприятие и его продукция становятся невостребованными.

Характерный пример – угольные моногорода Кемеровской области и некоторых других регионов. Когда они создавались в 1930-1950-х гг. каменный уголь был действительно «хлебом промышленности», жизненно важным сырьем для ускоренной индустриализации. Переход от индустриального типа роста к постиндустриальному, снижение потребности в угле, вытеснение его газом, резкий экономический спад в России 1990-х гг. поставил угольные города в крайне тяжелое положение. В настоящее время они критически зависят от спроса и цен на уголь на мировом рынке, тогда как перспективы расширения рынков сбыта крайне призрачны. Сходная траектория развития присуща также металлургическим, химическим, машиностроительным градообразующим предприятиям и соответствующим моногородам [1].

Пути решения проблем моногородов не отличаются разнообразием. Принципиально возможно только два варианта. Первый из – «ликвидация» моногорода как такового, т.е. закрытие и банкротство градообразующего предприятия, переселение жителей на другие территории, консервация застройки и коммуникаций. Определенный опыт в этом направлении имеют США и Канада [3]. Безусловно, первый вариант – это радикальное решение проблем монопрофильного муниципального образования посредством его ликвидации. Однако у него много недостатков – высокая затратность переселения большого числа людей, возникновение проблемы их трудоустройства на новом месте, переполнение существующих агломераций, безвозвратная потеря производственного потенциала. С социально-психологической точки зрения переселение может быть очень тягостным, даже трагичным событием для многих жителей. Для России важным недостатком является еще и то, что растет асимметрия экономического пространства, обезлюживаются целые районы, сужается экономическая ойкумена страны [4]. Экономическое пространство страны и так крайне неоднородно, поэтому его сжатие имеет неблагоприятные геополитические последствия и риски.

Второй путь – диверсификация моногорода, т.е. создание новых отраслей и производств, не связанных с градообразующим предприятием. Она решает основную часть проблем моногорода – повышает устойчивость во внешней среде, обеспечивает полную занятость, формирует новые источники роста. Диверсифицированное муниципальное образование, по большому счету, перестает быть моногородом и соответствующие проблемы исключаются.

При этом обеспечение диверсификации представляет собой большую трудность. В условиях рыночной экономики товарные рынки в достаточной мере насыщены и потенциал сбыта значительного объема продукции крупных предприятий относительно невелик. Реализация крупных инвестиционных проектов в моногороде за счет частных инвестиций в принципе маловероятно, поскольку инвестиционная привлекательность таких территорий низка. Они не располагают специфическими ресурсами для развития новых видов экономической деятельности. Более того, в условиях кризиса происходит концентрация инвестиционной активности в крупнейших городах.

Наиболее перспективный путь диверсификации экономики моногорода – использование современных механизмов поляризованного пространственного развития, которые также называют «бизнес-территориями». К их числу обычно относят особые экономические зоны со специфическим правовым режимом (свободные экономические зоны), кластеры, технологические и промышленные парки и т.п. [5, 6]. Их преимущества заключаются в наличии специфических экономических эффектов, способствующих повышению эффективности бизнеса и развитию территории в целом. Создание бизнес-территорий на основе формирования адекватных институциональных условий, организационно-управленческих механизмов, интеграционного фактора способствует более продуктивному освоению новых видов деятельности (что и составляет сущность диверсификации). Рассмотрим их возможности и ограничения применительно к моногородам.

Свободные экономические зоны (СЭЗ) имеют широкое распространение в экономике самых разных стран мира. Однако их четкого определения пока не сложилось, что обусловлено разнообразием самих существующих СЭЗ, которые сложно определить единообразно. В нормативно-правовом подходе к определению СЭЗ подчеркивается принцип экстерриториальности, в соответствии с которым свободная зона (зона-франко) определяется как часть территории страны, где любые товары считаются находящимися за пределами таможенной территории страны [7, с. 29].

Но подобное представление о СЭЗ было наиболее актуально в период 1960-1970-х гг., когда в мире доминировали именно зоны свободной торговли, предполагавшие стимулирование экспорта и импорта, а не экономического развития в целом. Как раз для СЭЗ такого типа критически важен особый экспортно-импортный режим. В последующем, как справедливо замечают Н.Н. Котляров, Гао Тяньмин, происходила эволюция организационно-функциональных форм различных экономических зон от простых, связанных в основном с торговлей товарами, к более сложным, ориентированным на массовое производство потребительской продукции, разработку и производство новых товаров, предоставление различных услуг, а также, что особенно важно, разработку и внедрение инновационных технологий [8, с. 10]. Одним словом, зоны свободной торговли как таковые перестали быть ведущим типом экономических зон, появилось множество типов экономических зон.

Базовым признаком зон такого рода стала не просто выделенность из общей таможенной границы государства, но и преференции иного рода – льготное налогообложение, снижение административных барьеров, определенная автономия в управлении самой зоной. Поэтому экономическую зону стало возможным определить как часть национальной территории (иногда выделенной из общей таможенной границы государства), имеющей определенную самостоятельность в решении хозяйственных вопросов, особый режим управления и предоставляющей преференциальные условия экономической деятельности, как для иностранных, так и для национальных предпринимателей [8, с. 10].

СЭЗ представляют собой ограниченные участки территории страны, в пределах которых устанавливается льготный по сравнению с общим режим хозяйственной деятельности, в т.ч. внешнеэкономической. При этом СЭЗ, будучи неотъемлемой частью национальной территории, с точки зрения таможенного, бюджетно-налогового и финансового режима рассматривается как находящаяся за пределами государственной границы. СЭЗ создаются с целью активизации как внешнеэкономической деятельности, так и регионального развития [9].

Иными словами, СЭЗ – это часть территории страны с особым действующим режимом. Этот режим регулирует специальное законодательство, которое охватывает следующие вопросы: таможенное регулирование; налогообложение; лицензирование; визовое оформление; банковскую деятельность; имущественные и залоговые отношения (в том числе касающиеся прав собственности на землю); предоставление концессий; управление свободной зоной. Определенную специфику в СЭЗ могут иметь также акты трудового и социального законодательства.

В монопрофильных муниципальных образованиях России начат процесс формирования территории опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР), хотя они не специфичны только для моногородов. Согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 22 июня 2015 г. №614 «Об особенностях создания территорий опережающего социально-экономического развития на территориях монопрофильных муниципальных образований Российской Федерации (моногородов)» регламентирован порядок и особенности создания территорий опережающего социально-экономического развития в монопрофильных муниципальных образованиях [10].

В частности, 28 января 2016 г. создана первая в стране территория опережающего развития «Набережные Челны», определяющую роль в экономике которой в настоящее время играет ПАО «КамАЗ». Проекты диверсификации муниципальной экономики опираются, в первую очередь, на формирование объектов транспортно-логистической и коммунальной инфраструктуры, а также создание промышленного парка «Развитие». Их ввод в действие позволит реализовать ряд инвестиционных проектов, способствующих как латеральной диверсификации, не связанной с уже имеющимися производствами (ООО «АПК Камский» – переработка мяса и производство колбасных изделий, модернизация мебельного производства, производства газобетонных блоков); так и связанной диверсификации.

Примерами такой диверсификации являются проекты по утилизации отработанных аккумуляторных батарей, модернизации металлообрабатывающего производства, производство компонентов грузовых шасси, а также выпуску теплового оборудования. Данные проекты направлены на «достройку» уже существующих в городе цепочек создания добавленной стоимости, повышение эффективности муниципальной экономики в целом [11].

К преимуществам СЭЗ в контексте диверсификации моногорода можно отнести создание режима наибольшего благоприятствования новым инициативам, привлечение существенных объемов финансирования, использование возможностей государственно-частного партнерства. Важно также и то, что государственная помощь на создание инфраструктуры ТОСЭР выделяется с учетом перспективных проектов развития новых производств. К недостаткам ТОСЭР следует отнести необходимость значительных финансовых вливаний со стороны государства, создание искусственных условий для определенных территорий, ослабление принципа единства правового и экономического пространства. Поэтому к использованию СЭЗ и ТОСЭР в моногородах необходим взвешенный подход.

Кластер – еще один устоявшийся механизм пространственного развития экономики [12, 13, 14, 15]. Под региональным кластером понимается «пространственно локализованное неформальное специализированное объединение тесно взаимодействующих предприятий различного размера, основой интеграции которых является участие в общих цепочках создания добавленной стоимости и получение экономического эффекта от пространственной концентрации» [16, с. 166]. Кластер позволяет получить следующие эффекты пространственного развития:

1) доступность для участников кластера специализированных человеческих ресурсов с необходимыми компетенциями;

2) активизация информационного обмена и диффузия инноваций;

3) экономия транспортно-логических издержек за счет территориальной близости;

4) удешевление, упрощение производства и сбыта за счет активизации взаимодействий внутри кластера;

5) рационализация разделения и кооперации труда [17].

Таким образом, кластер позволяет повысить экономическую эффективность предприятий во взаимосвязанных сферах деятельности. Важно то, что кластер, в отличие от СЭЗ, может развиваться самостоятельно, без вливаний бюджетных средств (хотя государственная поддержка кластеров широко практикуется в ряде стран). Региональный кластер представляет собой один из механизмов саморазвития экономики за счет собственных усилий и положительных эффектов.

Однако не любые кластеры перспективны для формирования в моногородах. Монопрофильные муниципальные образования обычно не обладают потенциалом формирования экспортноориентированных кластеров с 1-2 крупными предприятиями и обслуживающими их малыми. Градообразующее предприятие чаще всего является участником интегрированной холдинговой структуры и имеет более прочные экономические связи с инорегиональными аффилированными организациями, чем с территорией присутствия [18]. Высокая централизация управления, в частности, политики снабжения и сбыта, сокращает возможности продуктивной интеграции градообразующего предприятия с другими бизнес-структурами территории. Поэтому построение кластера на базе градообразующего предприятия как такового маловероятно. В тех случаях, когда ранее существовавшие обслуживающие производства и хозяйства выводятся на аутсорсинг (субподряд), кластера как такового также не возникает, поскольку имеет место дробление единой ранее хозяйственной структуры, а не построение новой цепочки добавленной стоимости.

Поэтому автором разделяется точка зрения тех ученых, которые полагают, что наибольшими перспективами в решении задачи диверсификации экономики моногорода обладают малые и средние производственные предприятий. С одной стороны, их развитие требует меньших инвестиционных вложений, они могут работать при меньшей емкости рынка, обладают значительной гибкостью в поиске новых источников сбыта. С другой стороны, малые и средние производственные предприятия способны производить новые для моногорода виды товаров, дополнять существующие технологические цепочки, производить из имеющихся полуфабрикатов продукт с высокой добавленной стоимостью [19]. Таким образом, можно ставить вопрос о формировании кластеров малых и средних предприятий как реальном направлении диверсификации экономики моногорода.

Создание кластера малых и средних предприятий как единой цепочки создания ценности позволяет создать новые производства готовой продукции, не связанные с градообразующим предприятием моногорода [20]. Среди приоритетных видов деятельности кластеров малых и средних предприятий в моногородах представляется возможным выделить:

1) агропродовольственные кластеры с интеграцией производителей, переработчиков сельскохозяйственной продукции, сбытовых организаций («от поля до прилавка»);

2) туристско-рекреационные кластеры (при наличии у моногорода, его окрестностей рекреационного потенциала);

3) кластеры производства строительных материалов и малоэтажного строительства;

4) кластеры по переработке отходов;

5) кластеры традиционных ремесел, народных промыслов и т.д. [21].

Базовыми преимуществами кластера малых и средних предприятий в диверсификации экономики моногорода можно считать значительное укрепление и усиление позиций малого предпринимательства за счет интеграции, отсутствие необходимости крупных государственных капиталовложений, формирование новых видов экономической деятельности, имеющих устойчивый потребительский спрос. Агропродовольственные и туристско-рекреационные кластеры малых и средних предприятий обладают потенциалом регионального экспорта, выхода на межрегиональный и национальный рынок.

Потенциал таких кластеров имеет определенные ограничения. Прежде всего, масштабы их деятельности в моногороде ограничиваются наличными факторами производства, поэтому такой кластер, вероятнее всего, останется скромным по размерам. Во-вторых, ограничен спектр видов экономической деятельности, поскольку для формирования инновационных кластеров малых и средних предприятий (например, в сфере информационных технологий) в моногородах явно недостает компетенций. Многие обрабатывающие производства вообще не могут быть эффективно организованы в масштабах малого и среднего бизнеса.

Следовательно, диверсификация экономики моногорода не достигается на основе использования какого-то одного механизма пространственной организации экономики. Необходимо взвешенное их использование с учетом достоинств, недостатков и местных условий.