С точки зрения концепции человеческого развития новые формы занятости представляют интерес не только для количественного анализа тенденций в области занятости и его альтернатив — безработицы. Новые формы и виды занятости (рис.1), появляющиеся в последнее время и коренным образом меняющие содержание труда и формы трудовых отношений, нуждаются в качественном анализе.

Рисунок 1. Нестандартные формы занятости

Степень, в которой эти новые формы работы затрагивают концепцию достойного труда, независимо от того, способствуют ли они достижению целей концепции человеческого развития, является предметом будущих фундаментальных исследований. В то же время, сегодня, основываясь на трудах национальных экономистов, уже можно делать выводы о состоянии и тенденциях развития занятости в России [2, 3, 4].

Изучение процессов формирования и проявления объективной зависимости концепции достойного труда и развития человека от занятости в реалиях современной России предполагает следующую логику: оценка степени распространения новостей Формы занятости в России с уделением особого внимания нетрадиционным, удаленным и второстепенным работам, заимствованиям и выявлению причин, преимуществ и проблем этих видов занятости. В современной российской экономике необходимость ликвидации разрыва в экономических отношениях и формирования новых форм экономической активности с учетом основного критерия рынка — экономической эффективности — привела к появлению и обобщение этих новых форм занятости и, следовательно, трудовых отношений, таких как неформальная занятость, дистанционная занятость, занятая работа, вторичная занятость и т. д., в то время как соотношение «экономических» и «социальных» аспектов трудовых отношений является практически изученным.

Для каждого из этих новых видов занятости существует ряд причин и предпосылок, иногда очень разных. Например, неформальные трудовые отношения часто объясняются желанием уклониться от уплаты налогов, потому что для занятости нужны новые информационные технологии, а вторичная занятость требует, чтобы у работника было время и энергия, необходимая для заполнения дополнительных рабочих мест и т. д. Развитие этих гибких форм занятости имеет фундаментальное теоретическое объяснение: гибкость форм работы, формы участия в трудовых отношениях, нетипичные рабочие места становятся экономически выгодными как для работника, так и для работодателя. Работник имеет возможность более рационально сочетать занятость с другими видами деятельности — образованием, семейной работой и отдыхом. В новых условиях работодатель может гибко регулировать количество работников, интенсивность рабочей нагрузки и трудозатраты. В этом смысле можно предположить, что возможности для развития человека с использованием новых форм занятости получают новый импульс для их реализации [4].

Однако практика показывает, что гибкие формы занятости и трудовые отношения объективно создают предпосылки для снижения социальной защищенности работников и снижения социальной эффективности. Эта проблема особенно остро стоит в условиях задержки институциональной инфраструктуры рынка труда (законов и норм) в отношении реального состояния и эволюции социально-трудовых отношений, а также недостаточного развития. корпоративной социальной ответственности как характеристика. характеристика зрелой социальной рыночной экономики. Таким образом, могут быть препятствия для развития человека.

Изучение новых видов нестандартной занятости осложняется отсутствием или недостаточностью официальной статистики о непостоянных, частично занятых, удаленных, частично занятых и работниках второго уровня. неоплачиваемые семейные работники, работающие на частных фермах, а также временно уволенные работники. наемные работники, наемные работники, созданные работодателями, отчаявшиеся работники и другие так называемые «слабо связанные с рынком труда». Проблемы, связанные с классификацией всех форм и проявлений занятости, а также трудности учета нестандартных видов занятости, привели к появлению многочисленных альтернативных оценок расширения и растет. обогатить современное понимание состояния российского рынка труда.

Отдельные исследования позволяют нам отслеживать динамику типов работ, таких как случайные работы, на основе данных RLMS и ряда других источников. Временные работники [1,4] составляют значительную долю работающих в России. В 2000 годах доля работников, занятых неполный рабочий день, и временных работников составляла 15%, а 2010 годах достигла 32%, и есть предположение, что эта тенденция будет возрастать. В России доля тех, кто случайно занят, постепенно увеличивался, как и во время экономического кризиса, на фоне сокращение постоянной занятости, так и в период улучшения экономической ситуации, когда наблюдалось увеличение постоянной занятости, рост случайной занятости не прекращался. Временная и случайная занятость, инициированная работодателем, несомненно, направлена на повышение экономической эффективности, например, путем оптимизации числа сотрудников. В то же время вопросы социальной защиты временных или случайных работников остаются нерешенными по ряду причин, среди которых ведущее место занимает несовершенство законодательства и отсутствие контроля над его осуществлением. Как правило, при таких видах занятости заработная плата непропорционально сокращается, так как сотрудники теряют традиционные для России дополнительные платежи в конце квартала, полугодия, года, эти работники не подлежат надбавкам, бонусам, бонусам, опционам. Кроме того, такие сотрудники не участвуют в профессиональном развитии, программах повышения квалификации, им не предоставляются дополнительные страховые взносы и т. д.

Развитие нестандартных форм занятости привело к другому явлению, называемому «прекариатом».

Кроме того, изначально это явление во всем мире вызывало повышенный интерес со стороны социологов и психологов, и только недавно экономисты начали уделять больше внимания изучению этого вопроса. Важной причиной этого является то, что процессы рандомизации, которые все чаще затрагивают средний класс населения в последнее время, довольно процветают.

Прекариат состоит из разных социальных групп современного общества и включает работников с различными формами нетипичной занятости, занимающихся профессиональной деятельностью в условиях нестабильности и нестабильности в течение длительного времени. Представители этого социального слоя не уверены в своем будущем, их права на работе являются только декларативными и нарушенными, социальные гарантии ограничены. Институционализация прекаризации трудовых отношений сопровождается ухудшением качества жизни и человеческого капитала. В будущем следует ожидать ухудшения этой проблемы, если мы не примем меры по институциональным изменениям в сфере труда. Институционализация нестабильности — не простой процесс, трудно предсказать его результаты. В результате сложно определить адекватную государственную политику для регулирования социально-трудовых отношений [5, 6].

Все вышесказанное еще раз подтверждает, что с точки зрения человеческого развития эти виды работ не могут быть оценены без двусмысленности без дополнительных фундаментальных исследований. Эмпирические исследования ненадежности необходимы для определения ценностей и предпочтений различных групп риска, а также для определения эффективных механизмов регулирования нестандартных социальных и рабочих отношений, разработки социальных норм, которые помогают уменьшить напряженность на рынке труда и препятствовать торговле. угрозы социальному обеспечению трудовых ресурсов.