Введение

На фоне усугубляющегося климатического кризиса и ухудшения экологической ситуации глобальный энергетический переход от традиционных ископаемых ресурсов (нефть, газ, уголь) к возобновляемым источникам энергии (ВИЭ) приобретает критическую важность. Согласно данным международного аналитического центра Ember, в 2023 году возобновляемые источники энергии (ВИЭ) обеспечили 30,3% мирового производства электроэнергии, а число стран, реализующих национальные программы развития «зеленой» энергетики, увеличилось с 75 в 2010 году до 143 в 2019 году.

Таблица 1

Доля возобновляемых источников энергии в странах в 2023 г.

Источник: составлено автором на основе отчета статистики за 2023 год международного агентства по возобновляемым источникам энергии — URL: https://iea.blob.core.windows.net/assets/96d66a8b-d502-476b-ba94-54ffda84cf72/Renewables_2023.pdf

Осознание масштабов экологических угроз способствовало формированию новой международной климатической повестки, в центре которой оказалось Парижское соглашение, принятое в 2015 году в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата. В рамках национально определяемых вкладов (NDCs) страны-участницы взяли на себя обязательства по реализации соответствующих мер до 2030 года, включая развитие возобновляемых источников энергии, повышение энергоэффективности и поэтапное сокращение зависимости от ископаемого топлива. [24, С.832] Следующим важным этапом стало соглашение 118 стран на климатическом саммите ООН COP 28 в 2023 году об утроении мощностей ВИЭ к 2030 году. Европейский Союз занимает лидирующие позиции в этом процессе. [26, С. 20]

          В 2024 году по данным Eurostat доля ВИЭ в энергобалансе ЕС достигла 47,4%, что стало возможным благодаря последовательной реализации климатической политики. Ключевыми инициативами являются: «Зелёная сделка» (European Green Deal, 2019), предусматривающая достижение климатической нейтральности к 2050 году;  пакет законодательных мер «Fit for 55» (2021), направленный на сокращение выбросов парниковых газов на 55–65% к 2030 году (от уровня 1990 года); интеграция энергетических рынков для обеспечения стабильности поставок (Energy Union Governance, 2023).

Германия, инициатор Energiewende («Энергетического поворота»), планирует достичь климатической нейтральности к 2045 году, сделав ставку на ветровую и солнечную энергетику при полном отказе от атома к 2023 и угля к 2038. Франция, где 72% электроэнергии производится на АЭС, совмещает развитие ВИЭ с модернизацией атомного сектора, что вызывает дискуссии о совместимости этих направлений с целями ЕС.

Геополитическая нестабильность последних лет стала одним из факторов, ускоривших глобальный энергетический переход, придав дополнительную динамику процессам трансформации энергетических систем. Обострение международных конфликтов, нарушение стабильности поставок энергоресурсов и усиление санкционного давления выявили структурную уязвимость традиционной, импортозависимой модели энергоснабжения. В условиях высокой неопределенности и волатильности цен на энергоресурсы, многие государства пересмотрели свои энергетические стратегии, делая ставку на развитие возобновляемых источников энергии, децентрализацию систем и повышение технологического суверенитета. [23, С.158]

Методологическая основа исследования

Несмотря на актуальность, количество публикаций по данной проблематике в отечественной научной литературе не велико.  Вопрос выбора Францией модели низкоуглеродной электроэнергетики находится в центре полемики европейских учёных. Как правило, их исследования посвящены обоснованию предпочтительности той или иной модели развития: за отказ от АЭС в пользу ВИЭ (Verbruggen, Yurchenko 2017; Lorenzet oth. 2016) или наоборот (Malischek, Trüby 2016; Davis 2012, Jasserand, de Lavergne 2016). Некоторые работы анализируют различные сценарии развития французской электроэнергетики с позиций спроса и предложения (Maïzi, Assoumou 2014).  Монография Morris & Jungjohann (2016) «The German Energy Transition: Design and Implementation», в которой представлен системный анализ политики Energiewende. Авторы разработали методологию оценки взаимосвязи между законодательными инициативами (такими как Erneuerbare-Energien-Gesetz), технологическим развитием и общественным восприятием энергетического перехода.

Сравнительный анализ нормативно-правовых баз Германии и Франции в контексте энергетического перехода

Нормативно-правовые основы энергетического перехода Германии и Франции отражают принципиально разные подходы к декарбонизации при общем движении к климатической нейтральности. [25, С.702] Германская система, сформированная вокруг Закона о возобновляемых источниках энергии (EEG), демонстрирует радикальную модель «Энергетического поворота» (Energiewende), предусматривающую полный отказ как от атомной (к 2023 году), так и от угольной генерации (к 2038 году). Ключевой особенностью немецкого подхода является развитая система аукционов и фиксированных тарифов, управляемая Федеральным агентством сетей, с амбициозными целями — достичь 80% доли ВИЭ в электроэнергетике уже к 2030 году

В отличие от этого, французская правовая система, основанная на Законе об энергетическом переходе 2015 года и Законе о климате и энергетике 2019 года, сохраняет прагматичный баланс между развитием возобновляемых источников (40% в энергобалансе к 2030 году) и модернизацией существующего атомного парка. Характерной чертой французской модели является централизованное управление через Комиссию по регулированию энергии (CRE) и сочетание конкурсных отборов с гарантированными тарифами, особенно для малых проектов.

Обе страны разработали комплексные финансовые механизмы поддержки энергоперехода — от специальных фондов в Германии до системы зеленых сертификатов во Франции. Однако реакция на энергетический кризис 2022-2023 годов выявила уязвимости обеих систем: Германия временно вернулась к угольной генерации, в то время как Франция пошла по пути национализации EDF и усиления мер энергосбережения. Эти меры подчеркивают, что, несмотря на различия в подходах (радикальный отказ от традиционной энергетики в Германии против прагматичного баланса во Франции), обе страны сталкиваются с аналогичными вызовами в области сетевой инфраструктуры и социального принятия энергетического перехода.

Проблемы энергетического перехода в ФРГ

В 2023 году производство электроэнергии из возобновляемых источников впервые превысило долю традиционной генерации, а в апреле 2024 года 62% всей электроэнергии были получены за счёт ВИЭ. Тем не менее, несмотря на положительные тенденции, перед Германией стоит ряд серьёзных вызовов, которые могут замедлить или даже поставить под угрозу реализацию климатических целей.

Первой проблемой является отставание некоторых отраслей экономики, прежде всего транспорта и жилищной сферы. Хотя электроэнергетика активно увеличивает долю ВИЭ, смежные сектора остаются «слабыми звеньями».  В транспорте доля ВИЭ практически не выросла за последние 15 лет, а план по 15 миллионам электромобилей к 2030 году выглядит малореалистичным. В жилищной сфере, несмотря на новые законы о переходе на экологичное отопление, доля «зелёной» энергии также не превышает 20%.

Следующей проблемой становится финансирование. Экспертные оценки EY и Федерального союза энергетики и водного хозяйства показывают, что для завершения энергоперехода к 2030 году необходимо вложить свыше семисот двадцати одного миллиарда евро. Значительная часть этих средств потребуется на строительство новых ВИЭ-мощностей и резервных электростанций, а также на расширение и модернизацию электросетей. Без таких инвестиций устойчивость и эффективность перехода на «зелёную» энергетику могут оказаться под угрозой.

Третьим препятствием являются региональные различия в развитии возобновляемой энергетики. Северные земли демонстрируют быстрый рост строительства ветропарков, тогда как Бавария и Баден-Вюртемберг значительно отстают. Такая неравномерность создаёт дисбалансы в национальной энергетической системе и может затруднить достижение установленных целей.

Четвёртый вызов связан с необходимостью резервных мощностей. Для обеспечения надёжности энергоснабжения нужны станции, компенсирующие периоды низкой выработки солнечной и ветровой энергии. Планируется возведение газовых электростанций, которые в будущем должны перейти на водородное топливо. Однако процесс проектирования, согласования и финансирования идёт медленно, что может замедлить отказ от угольных источников.

Пятая трудность заключается в развитии водородной инфраструктуры. В отличие от атомной энергетики, которая исключена из будущей генерации, «зелёный» водород рассматривается как ключевой элемент декарбонизации. [22, C.122] Германия намерена создать значительные мощности электролизеров, однако пока отсутствует необходимая транспортная и складская инфраструктура, что делает задачу крайне амбициозной.

Шестой вызов — дефицит квалифицированных кадров. По данным Института немецкой экономики, уже сегодня в секторах ВИЭ ощущается нехватка более двухсот тысяч специалистов, особенно инженеров, электриков и монтажников систем отопления и кондиционирования. Этот дефицит кадров представляет собой одно из главных «узких мест» энергоперехода.

Седьмой и не менее важный аспект — бюрократические барьеры и медленные процессы согласования. Несмотря на проводимые реформы, разрешительные процедуры остаются длительными, что тормозит строительство ветровых турбин, солнечных парков и сетей. Хотя правительство предпринимает шаги по ускорению административных процессов, эксперты считают их всё ещё недостаточными для обеспечения необходимого темпа развития отрасли.

Тем самым энергетический переход в Германии сочетает в себе значительные достижения и серьёзные вызовы. Успехи в развитии ветровой и солнечной энергетики впечатляют, но без устранения семи ключевых проблем — поставленные цели могут оказаться недостижимыми. Опыт Германии показывает, что зелёная трансформация требует не только политической воли, но и комплексного подхода, включающего финансирование, социальную поддержку и технологические инновации.

Энергетическая стратегия ФРГ и Франции

Немецкая концепция Energiewende представляет собой радикальную модель трансформации, направленную на полный отказ от атомной, она завершена в 2023 году и угольной генерации с параллельным масштабным развитием возобновляемых источников энергии, планируется завершить к 2038 году. Ключевыми элементами этой стратегии стали Закон о ВИЭ (EEG), предусматривающий доведение доли возобновляемой энергетики до 80% к 2030 году, и комплекс мер по стимулированию ветровой и солнечной генерации через систему «зелёных» тарифов и аукционов. Однако последние инициативы министра экономики Катарины Райх вызывают обеспокоенность экспертов и экологических организаций. С момента назначения она активно продвигает строительство новых газовых электростанций, ставя под сомнение приоритет климатической повестки и тем самым создавая предпосылки для усиления влияния традиционной углеводородной промышленности. На данный момент наблюдается замедление Энергетического перехода. Одной из ключевых причин торможения являются интересы индустрии ископаемых источников энергии, ежегодно получающей миллиарды евро от экспорта и импорта угля, нефти, газа. В 2023 году Германия потратила более 80 млрд евро на импорт ископаемого топлива. В этих условиях замедление развертывания ВИЭ становится экономически выгодным для крупных энергетических корпораций.

Франция, в отличие от Германии, сохраняет стратегическую приверженность атомной энергетике, рассматривая её как стабильную низкоуглеродную основу для энергосистемы. Французский подход, закреплённый в Многолетнем энергетическом плане (PPE) и Законе об энергетическом переходе, предполагает сбалансированное развитие всех видов ВИЭ при постепенном снижении доли атомной генерации до 50% к 2035 году. Особенностью французской модели стало сочетание конкурсных отборов крупных проектов с поддержкой локальной генерации через гарантированные тарифы. Немецкий опыт демонстрирует как успехи в масштабировании ВИЭ 60% в генерации в 2023 году, так и уязвимости, связанные с импортозависимостью, в то время как французская модель, обеспечивая большую устойчивость, сталкивается с проблемами старения атомных мощностей и необходимостью значительных инвестиций в их модернизацию. Перспективы успешного энергоперехода в ЕС во многом связаны с возможностью синтеза сильных сторон обеих стратегий — немецкого опыта интеграции ВИЭ и французских компетенций в области стабильной низкоуглеродной генерации, что может создать основу для устойчивой и безопасной европейской энергосистемы будущего.

Энергетический кризис в ЕС: сравнительный опыт Германии и Франции (2021-2024 годы)

Европейский Союз пережил самый масштабный энергетический кризис в своей истории. Зимой 2021-2022 годов цены на газ достигли беспрецедентных 2000 долларов за тысячу кубометров, а стоимость электроэнергии в Германии взлетела до 428 евро за МВт·ч, что стало катализатором промышленного спада и рекордной инфляции (19,1% ИЦП в ноябре 2021 г.). Германия, наиболее уязвимая из-за зависимости от российского газа, 55% импорта предприняла экстренные меры: временное возобновление работы угольных электростанций, ускоренное строительство СПГ-терминалов (первый введен в Вильгельмсхафене в декабре 2022 г.), выделение 200 млрд. евро на энергосубсидии.  В ответ на кризис Германия предприняла ряд мер: национализация энергетических компаний SEFE и Uniper, строительство терминалов для сжиженного природного газа.

          В 2024 году доля ВИЭ в производстве электроэнергии превысила 52%, однако этого оказалось недостаточно для полного покрытия потребностей промышленности. Франция, благодаря мощной атомной генерации изначально находилась в лучшем положении, но столкнулась с собственными вызовами: массовые простои АЭС, до 32 реакторов одновременно в 2023 г., вынужденный импорт 16,5 ТВт·ч в 2022 г. электроэнергии, национализация EDF с долгом 43 млрд. евро Франция внедрила краткосрочные меры поддержки такие как субсидирование цен на газ и электроэнергию. В 2023 году средняя цена на электроэнергию составила 97 евро/МВт·ч, что значительно ниже пиковых значений 2022 года.

К 2024 году ситуация стабилизировалась, однако структурные проблемы сохраняются: промышленное потребление газа в ЕС сократилось на 20%, Германия потеряла 5% промышленного производства, цены на газ остаются в 3-4 раза выше докризисных. Кризис выявил ключевые уроки для энергоперехода.

Во-первых, необходимость диверсификации поставок. Стали импортировать из США, Катара и Норвегии. Они заместили 80% российского газа.

Во-вторых, ускоренное развитие ВИЭ (рост с 38% до 47% в энергобалансе ЕС за 2021-2023 гг.)

Заключение

Энергетический переход в Европейском Союзе продемонстрировал как впечатляющие успехи, так и серьезные вызовы. В 2023 году Германия достигла исторического максимума в производстве электроэнергии из возобновляемых источников — около 60% от общего объема, при этом ветровая энергия стала ключевым источником (32%, 139,8 ТВт·ч). Однако полный отказ от российских энергоносителей сделал страну нетто-импортером электроэнергии, что подчеркивает сохраняющуюся зависимость от внешних поставок.

          Франция, несмотря на свою традиционную ориентацию на атомную энергетику, также столкнулась с серьезными трудностями. Массовые простои реакторов и нерешенная проблема накопления энергии от ВИЭ вынудили страну к неожиданным мерам, включая временное возвращение к угольной генерации и заключение соглашения с Германией о взаимных поставках газа и электроэнергии. Эти шаги, хотя и противоречащие долгосрочным климатическим целям, стали вынужденной реакцией на энергокризис 2022-2023 годов.

Опыт двух стран показывает, что энергетический переход требует комплексного подхода.

          Во-первых, развитие ВИЭ. В 2022 году ветер и солнце впервые превзошли газ в генерации электроэнергии в ЕС — 22% против 20%).

Во- вторых, диверсификация источников энергии, Франция сократила зависимость от российских углеводородов через СПГ.

 В-третьих, модернизация инфраструктуры, особенно систем накопления энергии.  Несмотря на временные отступления от климатической повестки (рост использования угля на 1,5% в 2022 году), общий вектор развития остается неизменным. Как показывает опыт Германии, инвестиции в ВИЭ уже приносят результаты — только в 2022 году они позволили ЕС сэкономить €10 млрд на газе.

Однако французский пример напоминает, что даже развитые энергосистемы нуждаются в надежном резервировании и гибкости. Энергетический кризис, усугубленный разрывом отношений с Россией, стал серьезным испытанием для европейской модели перехода, но также ускорил трансформацию. Дальнейший успех будет зависеть от способности ЕС сочетать экологические амбиции с энергетической безопасностью, используя сильные стороны разных моделей — немецкие достижения в области ВИЭ и французский опыт ядерной энергетики.