Введение

Термин «устойчивое развитие» впервые был сформулирован в 1987 году в рамках доклада Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию «Наше общее будущее». Он обозначает такое развитие, которое обеспечивает удовлетворение потребностей настоящего поколения не в ущерб для благополучия будущих поколений. [5, с. 10] В настоящий момент этот тренд становится наиболее актуальным в контексте энергетического сектора и соответствует нуждам ряда интеграционных объединений, в том числе и Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС).

Озабоченность Высшего Евразийского экономического совета по поводу необходимости обеспечения реализации принципов устойчивого развития прослеживается в наборе документов. Например, одной из важных целей для объединения стран на протяжении последних десяти лет стало формирование общего электроэнергетического рынка, [1] что стимулирует не только развитие экономической эффективности государств-членов за счет увеличения товарооборота на региональном рынке и сбалансированности цен на энергоносители, но и формирует условия для достижения устойчивого развития экономик стран ЕАЭС благодаря усилению координации действий членов объединения по снижению негативного воздействия энергетического сектора региона на окружающую среду и спровоцирует рост доли возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в структуре энергопотребления. [17, с. 888]Более того, сотрудничество в целях ресурсосбережения и повышения энергоэффективности в 2015 году стало для ЕАЭС одним из ключевых направлений экономического развития организации до 2030 года, [3] что также соответствует условиям достижения устойчивого развития в контексте регулирования производственной и генерирующей деятельности с учетом экологических и социальных нужд, что подчеркивает актуальность данного тренда для интеграционного объединения.

Методологическая основа исследования

В процессе работы применялись такие общенаучные методы, как теоретико-методологический, статистический, графический анализ, наблюдение и сравнение, синтез, обобщение, аналогия, а также методы формально-логические, в частности переход от общего к частному.

Информационно-эмпирическую базу исследования составили труды российских специалистов в области экономики, диссертационные исследования по изучаемой теме, научные журналы, нормативные правовые акты стран-членов ЕАЭС и документы самого интеграционного объединения, данные национальных статистических органов Российской Федерации, годовые отчеты об устойчивом развитии энергетических компаний.

Концепция устойчивого развития в странах ЕАЭС

В соответствии с Программой ЕАЭС, для создания общего энергетического рынка каждое государство-член объединения должно достичь следующую цель: обеспечить готовность страны к участию в общих рынках, в том числе сформировать правовые и экономические условия для их функционирования. [2] В дополнение к документу следует отметить, что актуальным становится также и учет экологических и социальных условий в каждом государстве для создания единого устойчивого пространства развития в формате ЕАЭС. «Развитие экономического сотрудничества в сфере «зеленых» технологий и защиты окружающей среды», чем и является «зеленая» трансформация, — один из разделов Стратегических направлений развития евразийской экономической интеграции до 2025 года. [6] Она будет способствовать переходу к новому мирохозяйственному укладу, развитию технологического потенциала государств, становлению экономик членов ЕАЭС на «низкоуглеродные рельсы», тем самым формируя траекторию устойчивого развития с низким уровнем выбросов CO2 и научно-техническим заделом в области экологии и природопользования.

Наиболее активно процесс интеграции зеленой повестки в национальную стратегию развития (что может стать оплотом для формирования подобной стратегии на наднациональном уровне в будущем) проводят такие члены ЕАЭС, как Россия и Казахстан. Упомянутые выше государства уже приняли национальные стратегии декарбонизации (Стратегия социально-экономического развития России с низким уровнем выбросов парникового газа до 2050 года, Стратегия достижения углеродной нейтральности Республики Казахстан до 2060 года) и программы поддержки ВИЭ (ДПМ ВИЭ 2.0 — Россия, Закон Республики Казахстан «О поддержке использования возобновляемых источников энергии» от 04.07.2009 — Казахстан).

 Российские крупнейшие энергетические компании (ПАО «ЛУКОЙЛ», ПАО «Газпром», АО «Зарубежнефть», ПАО НК «Роснефть» и др.), согласно их отчетам об устойчивом развитии, демонстрируют тренд на снижение выбросов парниковых газов охватов 1 и 2, а также повышение энергоэффективности инфраструктуры. Однако переход производств на возобновляемые источники энергии все еще остается вызовом для большинства компаний данного сектора. По причине высокой капиталоемкости внедрения экологически чистых технологий энергетические организации акцентируют свое внимание на техническом перевооружении и создании более энергоемкой инфраструктуры, и примером данной тенденции служит компания Транснефть, активно модернизирующая свои котельные и реконструирующая действующие резервуары.

Казахстанские энергетические компании, в свою очередь, все больше проникаются ESG-повесткой и интегрируют ее принципы в свою деятельность. Так, АО «Самрук-Энерго», лидер по производству электроэнергии в стране, имеет в качестве стратегической цели до 2033 года снижение нетто углеродного следа. [14, с. 17] Также компания Eurasian Resources Group реализует собственную Экологическую стратегию, в рамках которой планирует снизить выбросы твердых частиц на 56%, а загрязняющих веществ — на 30%. [16]

Что касается устойчивого развития Беларуси и Армении, властями первой страны была разработана Национальная стратегия устойчивого развития до 2035 года, а правительством второй — Закон об энергосбережении и возобновляемых источниках энергии. В отношении энергетических компаний государств были созданы документы, связанные с энергосбережением и повышением энергоэффективности.  Кыргызстан также разработал собственную стратегию устойчивого развития до 2040 года и Закон о ВИЭ.

Учитывая все представленное ранее, можно сделать вывод о том, что в настоящий момент процесс формирования общего энергетического рынка ЕАЭС находится на стадии зарождения правовой базы реализации концепции устойчивого развития в странах-членах объединения по отдельности, а меры налоговой политики по поддержке данного тренда, речь о которых пойдет ниже, не имеют унифицированный характер. Преодоление данного барьера могло бы способствовать усилению интеграции стран для выполнения поставленной цели.

Роль налоговой политики стран ЕАЭС в поддержке устойчивого развития

В условиях роста внимания к устойчивому развитию вопросы налогообложения энергетических компаний как одних из ключевых субъектов, деятельность которых оказывает влияние на климат, приобретают особое значение. [18, с.323] Каждая из стран-членов ЕАЭС использует собственные аспекты налоговой политики, направленной на стимулирование компаний соответствовать экологическим стандартам.

Российская Федерация, как и другие члены ЕАЭС, осуществляет «зеленую» трансформацию через расширение доли возобновляемых источников энергии в энергетическом балансе страны, что сопровождается строительством новых экологически чистых электростанций (ветровые электростанции в Калмыкии и Астраханской области), а также развитием «зеленых» финансовых инструментов и контрактов (компания «Удоканская медь» стала первой из российских ГМК, что совершила сделку с углеродными единицами в 2023 году). [15] Однако переход к зеленой экономике для энергетических компаний связан с финансовыми трудностями, поскольку технологии ВИЭ для них являются дорогостоящими. По этой причине поддержка государства в виде налоговых льгот и преференций играет очень важную роль для осуществления четвертого энергоперехода. Например, Российская Федерация предоставляет льготы на импорт оборудования для производства возобновляемой энергии. По данным Минфина РФ, в 2022 году благодаря таким льготам компании смогли сэкономить до 2 миллиардов рублей. [8] Еще одной мерой является инвестиционный налоговый кредит, который предоставляется компаниям, инвестирующим в энергоэффективные технологии. По оценкам экспертов, этот механизм позволил привлечь дополнительные инвестиции на сумму более 10 млрд рублей за последние три года. Наконец, компании могут депонировать часть своей прибыли на специальные счета для инвестиций в экологические проекты. [19, с. 1416] Это способствовало реализации более 50 крупных проектов в сфере возобновляемой энергии.

Казахстан предоставляет компаниям, реализующим новые проекты в сфере возобновляемой энергии, налоговые каникулы сроком до 10 лет. В результате этих мер в стране были построены более 20 новых ветровых и солнечных электростанций. Также в Казахстане предоставляют инвестиционные преференции, которые включают налоговые льготы на импорт оборудования и материалы для реализации проектов по энергоэффективности. По данным Агентства по регулированию естественных монополий и защите конкуренции Республики Казахстан, в 2023 году объем инвестиций в зелёную энергетику увеличился на 25% по сравнению с предыдущим годом. [13] В Беларуси для компаний, инвестирующих в проекты по производству возобновляемой энергии, имеются льготы на налог на прибыль, который составляет 18%. Благодаря этой мере доля возобновляемых источников энергии в энергобалансе страны выросла на 8% за последние пять лет. Отдельно следует выделить субсидии на развитие возобновляемых источников энергии, предоставляемые компаниям Правительством на разработку и внедрение новых технологий. По данным Министерства энергетики Беларуси, за последние два года было выделено более 50 миллионов евро на эти цели. [7]

Эффективность применяемых налоговых мер подтверждается динамикой некоторых показателей: в упомянутых странах-членах ЕАЭС увеличилась доля возобновляемых источников энергии в общем энергобалансе за счет в том числе увеличения совокупной мощности электростанций на основе ВИЭ. Пример России представлен на Рисунке 1.

Рис. 1 Совокупная мощность электростанций на основе ВИЭ в России, ГВт

Источник: Развитие ВИЭ-генерации в России: текущий статус и перспективы. Ассоциация развития возобновляемой энергетики [4]

Также отмечается снижение уровня выбросов парниковых газов, а в зеленом секторе появились новые рабочие места. По данным исследования, [11] в России за последние 5 лет доля возобновляемых источников энергии выросла почти на 20%, что во многом связано с налоговыми льготами и другими стимулирующими мерами. В Беларуси и Казахстане также наблюдается положительная динамика, хотя темпы роста несколько ниже. Например, в Беларуси доля возобновляемых источников энергии увеличилась на 8%, а в Казахстане — на 12%.

Таким образом, каждая из рассмотренных стран обладает определенным опытом налогового регулирования в области устойчивого развития, синергия которого может быть применена на уровне интеграционного объединения ЕАЭС. Российская Федерация успешно использует инвестиционные налоговые кредиты для компаний, что позволит привлечь дополнительные инвестиции в зеленую энергетику и стимулировать внедрение новых технологий. Беларусь применяет льготы на налог на прибыль для организаций, инвестирующих в ВИЭ, что способствует росту доли данного типа источников энергии в энергетическом балансе страны. Казахстан предлагает налоговые каникулы для компаний, вовлеченных в проекты в сфере возобновляемой энергии, что не только стимулирует инвестиции, но и создает благоприятный инвестиционных климат.

Оптимизация налогового регулирования в сфере энергетики для достижения устойчивого развития

На основании существующих нормативных актов и исследований можно выделить следующие ключевые налоговые инструменты поддержки реализации концепции устойчивого развития в странах ЕАЭС:

— налоговые льготы для предприятий, инвестирующих в ВИЭ и снижение выбросов;

— субсидии на технологические инновации в области устойчивой энергетики;

— снижение налоговой нагрузки на «зеленые» проекты.

Однако налоговые стимулы остаются недостаточно развитыми. Например, в России действуют налоговые преференции для производителей ВИЭ, но они ограничены по времени и не всегда предсказуемы для инвесторов, [9] а в Казахстане внедрена система торговли квотами на выбросы CO2, однако ее влияние на инвестиционные решения остается спорным. [12] В качестве самых проблемных аспектов можно выделить следующие. Во-первых, отсутствие единой методологии устойчивого развития для всех государств-членов ЕАЭС приводит к разному толкованию странами ESG-индикаторов партнеров ввиду различий в методах расчета, что препятствует совместному развитию бизнеса. Во-вторых, недостаточная длительность налоговых стимулов льгот снижает привлекательность проектов для инвесторов, более того, постоянный пересмотр налоговых льгот подрывает их доверие в отношении существующих и будущих проектов в области ВИЭ. В-третьих, неразвитость системы финансирования налоговых льгот, что выражено в отсутствии финансовых механизмов компенсации расходов бюджета на налоговые преференции компаниям, демонстрирует переменный характер инвестирования в экологически чистые технологии. Упомянутые трудности решаются применением соответствующих мер: создание единой ESG-методологии для оценки деятельности компаний государств позволит унифицировать оценку степени вовлеченности организаций в тренд устойчивого развития, что позволит применять в отношении них согласованные на наднациональном уровне налоговые стимулы и повысит предсказуемость ведения бизнеса, нивелируя последствия фактора случайности (непредвиденные изменения экономической конъюнктуры). С учетом длительного срока окупаемости энергетических проектов целесообразно введение долгосрочных налоговых стимулов вплоть до 10-15 лет, что гарантирует неизменность условий ведения бизнеса и развития проектов. Сбалансированная система налогов может выглядеть следующим образом: государство стимулирует разработку технологий производства возобновляемой энергии и осуществление деятельности энергетических компаний в этой сфере с помощью налоговых преференций, выплачиваемых из отдельного фонда, который формируется за счет налоговых отчислений в него организаций за использование загрязняющих производств (т.н. углеродный налог). В дополнение отметим, что энергетические компании государств-членов ЕАЭС имеют высокий уровень налоговой нагрузки (относительно высокие ставки НДПИ, НДС и налога на прибыль), и ее снижение возможно с помощью привлечения средств международных климатических фондов, таких как Зеленый климатический фонд (ЗКФ), Глобальный экологический фонд (ГЭФ) и другие.

Одним из перспективных «переходных» этапов на пути к формированию рынка низкоуглеродной энергетики становится рынок углеродных единиц. Данный тип рынка позволяет компаниям, которые «вышли за рамки» допустимого объема выбросов диоксида углерода, приобретать сертификаты на дополнительные углеродные единицы, компенсируя причиненный вред природе из собственных средств. Рынок углеродных единиц хорошо развит в Казахстане, который в настоящий момент является единственной страной ЕАЭС с действующей национальной системой торговли выброса углерода, или национальной системой торговли квотами (СТВ). Она была запущена в 2013 году на основе принципов, схожих с европейской схемой торговли выбросами (EU ETS). Однако она развивалась с перерывами: в 2016 году система была временно заморожена из-за недостаточной проработки нормативной базы. Полноценное функционирование возобновилось в 2018 году. [10] СТВ Казахстана охватывает предприятия, выбросы которых превышают 20 тыс. тонн CO₂ в год. Квоты на выбросы распределяются между компаниями бесплатно, но предприятия могут торговать неиспользованными квотами на специально созданной платформе. Национальный углеродный рынок Казахстана функционирует через платформу JSC Kazakhstan Stock Exchange (KASE), где торгуются углеродные единицы. Эта экспериментальная, но важная инициатива в регионе может стать ключевым элементом ESG-трансформации не только в Казахстане, но и в других странах ЕАЭС, а впоследствии и выйти на уровень самого интеграционного объединения. Однако для этого необходимо устранить недостатки казахстанского рынка углеродных единиц: повысить прозрачность данных компаний, предоставляющих отчетность по выбросам; увеличить стоимость углеродных единиц до европейских цен (с 5 до 85 долларов) для создания более ответственного отношения у организаций к последствиям чрезмерного выброса парниковых газов, и интегрировать рынок в международную систему торговли выбросами, создать связи с уже существующими и окончательно сформированными рынками углеродных единиц, например, азиатскими.

Заключение

При подведении итогов необходимо отметить наличие важной роли налоговой политики в отношении энергетических компаний стран ЕАЭС как ключевых акторов реализации концепции устойчивого развития, направленной на снижение уровня выбросов парниковых газов в атмосферу за счет применения технологий производства возобновляемой энергии. Аккумулируя уже имеющиеся наработки, адаптируя их под потребности каждого члена Евразийского экономического союза, унифицируя правовую базу и гармонизируя налоговые политики в том числе в сфере энергетики, с помощью преференций в виде налоговых каникул, льгот, субсидий и иных способов поддержки бизнеса государства могут стимулировать энергетические компании к реализации мер, необходимых для осуществления четвертого энергетического перехода. [20, с. 608] Так, организации, успешно осуществившие энергопереход в рамках своих государств, не будут иметь существенных барьеров для интегрирования уже работающих практик на наднациональный уровень, благодаря чему можно воплотить в реальность сразу две цели Евразийского экономического совета – общий рынок энергоресурсов и единое устойчивое пространство развития.