Введение

Согласно данным Международного валютного фонда (МВФ), размер мирового ВВП в 2022 году по текущему обменному курсу доллара США составил 101,5 трлн долларов, а это означает, что доля десяти крупнейших экономик мира (из ЕС в них входят Германия и Франция) в производстве составляет более 66%. Если взять 20 крупнейших экономик по этому показателю (из ЕС — Германия, Франция, Испания, Нидерланды), то на их долю приходится около 80% мировой экономики, и тогда на 175 стран мира остается всего 20% мирового ВВП. По данным Международного валютного фонда, мировой ВВП по паритету покупательной способности (ППС) в 2022 г. составил 161,5 трлн долларов, таким образом, доля десяти крупнейших экономик мира составляет около 61%. Если же мы возьмем 20 крупнейших экономик согласно этому показателю, то их доля составит более 75%. Остальные страны мира производят менее 25 % мирового ВВП. [1]

Так, в 2022 году номинальный ВВП ЕС оценен в 17,2 трлн долларов, что составляет примерно одну шестую от объёма мирового ВВП. Основная валюта Евросоюза — евро — является официальной валютой 20 из 27 стран-членов ЕС и второй наиболее торгуемой валютой в мире после доллара США. Однако неконтролируемые глобализационные процессы привели к тому, что экономика Евросоюза, особенно Франции и Германии, стала чрезмерно  интернационализированной. [2]

Методологическая основа исследования

В данной статье были использованы общенаучные методы исследования такие, как методы системного анализа, синтеза, метод сравнений и аналогий, а также методы формально-логические, перехода от общего к частному.

Внешнеэкономическая политика ЕС условиях санкционного режима

Нарастание кризисных явлений в экономике ЕС заставляет его руководство искать новые формы сохранения прежней системы неэквивалентного торгово-экономического обмена с периферийными странами. Предпочтение начало отдаваться скрытым формам протекционизма (так называемый новый или мягкий протекционизм), в которых под видом новых правил в сфере конкуренции, здравоохранении, безопасности, экологии и других областях происходит установление более жестких условий по доступу других стран, в том числе бывших колоний, на европейские рынки. В связи с этим ЕС в  рамках ВТО выступает за принятие более жестких мер против государственных компаний и субсидий в торговле, является сторонником постепенной отмены льготного и дифференцированного режима для развивающихся государств, а также лоббирует различные многосторонние соглашения в своих интересах. Евросоюз, как и США,  не заинтересован в реформе ВТО, которая позволила бы развивающимся странам решить проблемы своей торговой политики и снизить издержки глобализации. Подобная целевая установка ЕС объясняется нарастанием кризисных явлений в экономиках европейских государств  после введения антироссийских санкций, последствия которых многие ученые называют «добровольным самоубийством» ЕС. Поэтому, вопрос – ограничится ли ЕС незначительным тактическими изменениями в своей внешнеэкономической стратегии или сможет разработать полностью альтернативное видение глобализации, остается открытым. [3]

Евросоюз длительное время являлся и в настоящее время продолжает оставаться основным внешнеторговым партнером России. Но его попытки получать односторонние выгоды в экономическом взаимодействии, а также поддержка американских и введение собственных санкций по отношению к нашей стране (в том числе в рамках новой стратегии REPowerEU) во многом обусловили переориентацию РФ на страны Азии, в первую очередь, на Китай. Еще в 2006 г.  Президент РФ В. В. Путин во время встречи с канцлером ФРГ А. Меркель в г. Томске отметил, что постоянно высказываемые в ЕС тезисы «о какой-то угрозе зависимости от России» вынуждают ее «искать новые рынки». Вместе с тем, растущее соперничество ЕС с Соединенными Штатами привело к усилению глобальной нестабильности и, как следствие, к росту глобальных геополитических рисков.

Как подчеркивают многие исследователи, они оказывают негативное влияние на сложившуюся систему международных политических и экономических отношений, в том числе между Россией и ЕС. Во многом это связано с тем, что США не планируют отказаться от ведущей роли в мировой экономике и политике и тем самым препятствуют формированию эффективной полицентричной модели мироустройства. Вследствие этого, в Вашингтоне на официальном уровне объявлено, что Китай и Россия являются его главными стратегическими соперниками. Поскольку основные направления своей внешней политики ЕС согласовывает с США, то это обстоятельство создает дополнительные сложности в его экономических  отношениях с РФ. При  этом антироссийская риторика руководителей многих государств-членов Евросоюза и его руководства не снижается, что наглядно проявилось в отношении к газопроводу «Северный поток–2», газовом энергетическом кризисе, усилении военно-политической напряженности на границах РФ в связи с событиями на Украине и других действиях, способствующих росту глобальных рисков в условиях кризиса современной модели глобализации.

Значение глобальных геополитических рисков для развития экономики Евросоюза

Эксперты Всемирного экономического форума (ВЭФ) еще в 2007 г.  отметили [4], что политические факторы продолжают оказывать значительное воздействие на мировую экономику, и эта тенденция, по их мнению, имеет долгосрочный характер. Этот прогноз оказался верным. В последних докладах ВЭФ (2017–2021 гг.) указывается, что геополитические проблемы, наряду с экологическими, несут главную угрозу человечеству. При этом его аналитики отмечают, что возрастанию геополитических рисков способствует односторонний подход к решению международных вопросов вместо необходимых коллективных усилий мирового сообщества, неэффективность государственных властей и взаимные обвинения стран во вмешательстве в свои внутренние дела. [5]

Поскольку геополитическая ситуация в мире в последние годы под влиянием пандемии COVID–19 ухудшилась, то в Докладе ВЭФ 2021 г. указано, что она способствовала возникновению 12 новых глобальных рисков. В этом Докладе перечислены пять наиболее актуальных долгосрочных рисков: распространение оружия массового поражения, распад государств, потеря биоразнообразия, нехватка природных ресурсов, негативные последствия технических достижений. В нем впервые с начала их публикации добавлены такие виды геополитических рисков, как разрыв межгосударственных отношений, межстрановые  конфликты и «геополитизация ресурсов». Все эти явления оцениваются как критические угрозы для всего мира через 3-5 лет, но в долгосрочном периоде, по мнению экспертов ВЭФ, будут преобладать экологические риски. [6]

Особенностями существующих геополитических рисков ВЭФ считает их тесную взаимосвязь с другими глобальными вызовами, угрозами и рисками. Это  напрямую касается Евросоюза, поскольку его зависимость от мировой политической и  экономической конъюнктуры намного выше, чем у США, Китая и России. Так, например, значительную проблему для него представляет неконтролируемая миграция. Аналитики Форума отмечают, что она, в свою очередь, является плодотворной средой для беспрецедентного роста международного терроризма, обострения существующих и возникновения новых региональных конфликтов, то есть становится значимой геополитической проблемой. Нагляднее всего, по их мнению, это проявляется по направлениям Африка-Европа и Ближний Восток-Европа, хотя и другие районы мира затрагивают аналогичные процессы. Это привело к тому, что впервые за всю послевоенную историю одной из важнейших проблем в Европе стала задача сохранения собственной национально-культурной идентичности.

В Докладе ВЭФ 2017 г. также подчеркивалось, что недовольство населения различных стран ЕС ростом неравенства проявилось в выходе Великобритании из ЕС (Брексит), победе Д. Трампа на президентских выборах в США и усилении влияния  популистских движений и правых партий. В Евросоюзе, как отмечают многие западные аналитические центры и СМИ, значительно усилились позиции так называемых евроскептиков, которые выступают за роспуск данного  интеграционного объединения. [6] Во Франции по аналогии с Великобританией появился даже термин Frexit, то есть ее предполагаемый выход из ЕС, за который выступают правые партии, в частности, Национальный фронт Марины ле Пен. В настоящее время, по мнению известного журналиста Л. Эрбле, пандемия коронавируса продемонстрировала, что во Франции созрели условия для того, чтобы она покинула Евросоюз. [7]

Что касается ЕС и НАТО, то, генеральный секретарь блока Й. Столтенберг в  январе 2023 г. заявил, что Швеция и Финляндия могут стать членами НАТО уже в текущем году, но окончательное решение зависит от позиции Турции и Венгрии, которые до настоящего времени не  ратифицировали соглашение об их вступлении. [8] Но, учитывая провокацию, совершенную в январе 2023 г. в отношении президента Турции Р. Эрдогана в Швеции, [9] инициатором которой многие турки считают Вашингтон, шансы получить согласие Анкары на членство этих стран в НАТО резко снизились.

Но российско-украинский конфликт дает дополнительную возможность Вашингтону заставить западные страны следовать в фарватере своей политики. Так, 10 января 2023 г. руководством НАТО и ЕС  была подписана третья по счету совместная декларация, главная цель которой, по мнению турецкого аналитика М. Гюллера, является обеспечение «реставрации трансатлантического партнерства против Китая и России», что позволит нивелировать стремление Евросоюза к стратегической автономии. [10] Исходя из таких требований Вашингтона, глава ЕК У. фон дер Ляйен в интервью телеканалу CNN в январе 2023 г. заявила о необходимости  передать Украине любое оружие, которое ей необходимо. Премьер-министр Великобритании Р. Сунак 8 февраля 2023 г. также подтвердил, что не исключает поставки Украине любой военной техники.

Как ЕС планирует обеспечить свой технологический суверенитет

Поскольку цифровизация является одной из главных направлений глобального перехода к шестому технологическому укладу (четвертой промышленной революции по К. Швабу), то, по оценкам аналитиков Eurasia Group, в 2021 г. большие данные – Big Data (их иногда в СМИ называют «новой нефтью») станут «главным полем битвы в американо-китайской технологической холодной войне». При этом Китай, по их мнению, ускорит свое движение к их «суверенитету», поскольку препятствует открытию своих рынков для корпораций Соединенных Штатов в таких сферах, как облачные вычисления и социальные сети. Поэтому Бреммер и Купчан не исключают возможность обострения соперничества в мировом цифровом пространстве, одним из последствий которого может стать ситуация, когда «киберконфликт создаст беспрецедентный технологический и геополитический риск». [11] При таких обстоятельствах некоторыми европейскими экспертами рассматривается возможность использования Евросоюзом китайских информационных технологий (5G).  С целью недопущения такого развития событий Еврокомиссией (ЕК) в феврале 2020 г. принята цифровая стратегия ЕС, основной целью которой, как указывается в данном документе, является достижение им мирового лидерства в области искусственного интеллекта (ИИ). [12]

Проблемы реализации региональной внешнеэкономической стратегии Евросоюза

Препятствует формированию независимой внешней политики Евросоюза и то обстоятельство, что он зависит от США не только в геополитической сфере (блок НАТО), но и в экономических отношениях. Так, ежегодное положительное сальдо ЕС в торговле с Соединенными Штатами составляет более 150 млрд долл., то есть эта страна является крупнейшим рынком сбыта для европейских товаров. Это создает дополнительный стимул для ориентации Евросоюза на США. Вполне понятно, что в условиях мирового экономического кризиса Вашингтон пытается усилить эту зависимость под лозунгом укрепления трансатлантической солидарности. Особенно ярко это стремление проявилось в ситуации с соглашением о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП), переговоры по которому проходили в 2013–2016 гг., но затем были прекращены по решению Д. Трампа ввиду существенных разногласий между Брюсселем и Вашингтоном. Геополитические выгоды от его реализации были бы весьма значительными для США, поскольку преследовали две основных цели: во-первых, не допустить усиления новых конкурентов, в первую очередь, Китая, Индии и России, во-вторых, консолидировать под своим руководством традиционных союзников – ЕС и Японию. Именно поэтому во многих западных СМИ ТТИП называли «экономическим НАТО». [13] В целом, как вполне обоснованно отмечает норвежский профессор Г. Дизен, стратегия США по сохранению своего доминирующего положения в мире такая же, что и «стратегия британцев до нее – поддерживать разногласия на европейском и евразийском континентах, чтобы предотвратить появление любого государства или группы государств, которые могут оспорить их главенство». [14]

Прогнозы развития экономики Евросоюза

Прогнозы по европейской экономике на 2023 год неутешительны. В конце декабря 2022 г. директор-распорядитель Международного валютного фонда (МВФ) Кристалина Георгиева в интервью CBS заявила, что половина стран ЕС столкнутся с экономическим спадом в 2023 г.

Об этом пишет и главная газета КПК  «Жэньминь жибао» (январь 2023).  Жесткая политика ЕС рискует привести к рецессии и полному падению основных показателей. Ни о каком восстановлении речь не идет — для этого нужно урегулировать конфликт на Украине. Энергетический кризис, высокая инфляция, сокращение обрабатывающей промышленности и множество других факторов омрачают перспективы восстановления экономики континента. Европейская комиссия прогнозирует, что как в ЕС, так и во всей еврозоне рост валового внутреннего продукта (ВВП) в 2023 году составит всего 0,3%, что намного ниже прогноза в 2,3% в весеннем отчете об экономических перспективах. Многие аналитические центры дали более пессимистичные оценки и считают, что в 2023 году экономика Европы столкнется с отрицательным ростом. Данные, опубликованные различными институтами в конце 2022 г. и начале 2023г., продемонстрировали, что европейская экономика столкнется со сложными проблемами во многих областях. Что касается энергетики, в последнем отчете Международного энергетического агентства (МЭА) «Как ЕС избежать нехватки природного газа в 2023 году» чиновники забили тревогу по поводу ситуации с энергоснабжением в Европе. В нем отмечено, что в 2023 году Евросоюз по-прежнему может столкнуться с потенциальной нехваткой почти 27 миллиардов кубометров природного газа, что составляет около 6,8% от общего базового спроса на газ в ЕС.

По вопросу инфляции ЕК ожидает, что ее уровень снизится в 2023 году, но в целом по-прежнему останется высоким: в ЕС он может составить 7,0%, а в еврозоне — 6,1%. Снижение курса евро по отношению к доллару также способствовало росту инфляции. С 2022 года обменный курс евро по отношению к доллару продолжал падать, установив рекорд, когда евро впервые за 20 лет опустился ниже паритета с долларом. Немецкая газета Süddeutsche Zeitung отметила, что обесценивание евро по отношению к американской валюте сделало обстановку в Европе более сложной. Регион импортирует из США энергоресурсы и платит за сырье и полуфабрикаты, номинированные в долларах, по завышенным ценам, что увеличивает стоимость энергии в ЕС.

Что касается обрабатывающей промышленности, то в декабре 2022 года окончательное значение Индекса менеджеров по закупкам (PMI) в обрабатывающей промышленности еврозоны составило 47,8, в то время как цифры для Франции и Германии были 49,2 и 47,1 соответственно, что ниже линии подъема-спада в 50 пунктов и свидетельствует об упадке. Европейское общественное мнение считает, что американский закон о снижении инфляции, вступивший в силу 1 января 2023 года, ввел дискриминационную политику огромных субсидий, которая будет еще больше стимулировать европейские производственные компании, особенно предприятия, производящие электромобили, к переносу цепочек поставок в Северную Америку. Это усилит деиндустриализацию Европы, вызовет потерю рабочих мест в обрабатывающей промышленности и поставит под угрозу социальную стабильность и долгосрочное экономическое развитие континента.

Заключение

На основе вышеизложенного можно сделать следующие выводы. Во-первых, осложняет реализацию внешнеэкономической стратегии то обстоятельство, что последние решения институциональных структур  управления мировой экономикой (ВТО, Всемирный банк, МВФ и др.), в которых страны ЕС занимают весомые позиции, не привели к желаемым результатам, поскольку данные организации все более стали зависеть от политических решений США, чем ранее. Позиция ЕС в настоящее время достаточно уязвима, так как решить проблемы сохранения и расширения своего участия в мировом хозяйстве невозможно только лишь с помощью усиления протекционистских мер, в первую очередь, скрытых.

 Во-вторых, в настоящий момент страны ЕС вследствие значительной открытости национальных экономик поддаются влиянию многих глобальных рисков, именно поэтому кризисные явления в мировой экономике 2008-2009 гг., 2014-2015 гг., 2020 и 2022 гг. оказали отрицательное  влияние на экономику ЕС, а долговой кризис 2011 г. внутри данного интеграционного объединения еще больше усилил негативные тенденции в национальных экономиках стран-членов, поскольку его последствия до сих пор не преодолены. Вследствие этого в будущем внешнеэкономическая политика ЕС будет сталкиваться с различного рода противоречиями. Так, последствия выхода Великобритании из состава ЕС крайне негативно отражаются на привлекательности европейского проекта. При снижении производительности труда и высоком проценте безработицы в отдельных регионах ЕС, расходы ЕС увеличиваются еще в связи с неконтролируемым миграционным потоком беженцев из стран Ближнего Востока и Африки. Таким образом, позиционировать себя в качестве одной из ведущих сил в мировой экономике ЕС сможет только тогда, когда центростремительные тенденции его развития будут превалировать над центробежными.

В-третьих, позиция руководящих структур ЕС по выходу из кризиса и решению накопившихся проблем со странами-партнерами неоднозначна и противоречива. Из-за неопределенности в политическом и экономическом курсе США ЕС вынужден искать новые рынки для сбыта своей продукции, в том числе и высокотехнологичной.

В-четвертых, учитывая то, что санкции со стороны ЕС против России начиная с 2014 г. были введены под давлением США, реакция государственных руководителей и представителей корпоративных структур на данное решение руководства ЕС была неоднозначной, поскольку санкционные потери ЕС в промежуточном временном интервале (2017 г.) составили 76,7% всех потерь от ограничений на торговлю с Россией. Эскалация конфликта в текущем 2023 г. обусловлена началом Специальной военной операции (СВО) России на Украине годом ранее – в 2022 г., что привело к введению в отношении России со стороны ЕС 22 пакетов ограничительных мер. Намерения отказаться полностью от зависимости импортных поставок углеводородов из России в ЕС в рамках новой стратегии REPowerEU стимулирует руководящие структуры ЕС разрабатывать и вводить в действие новые законы и стратегии развития с целью обеспечить региональный экономический и технологический суверенитет.