Арктика является объектом интенсивных китайских инвестиций, которые позволяют ей прочно закрепиться в регионе.

Китай инвестирует в инфраструктуру региона в рамках энергической гонки. По расчетам Центра военно-морского анализа (CNA), исследовательского института Вирджинии, в период с 2005 по 2017 год «Китай инвестировал 89,2 миллиарда долларов в инфраструктуру, капитал, соглашения о сотрудничестве или финансировании и другие проекты в экономиках арктических стран», главным образом в секторе энергетики и полезных ископаемых. [1] Действительно, с 2018 года Китай активизировал свои северные инициативы, в частности, был спущен на воду ледокол «Сюэлун»  («Снежный дракон») — первый ледокол, построенный в Китае.

Китаю нужен опыт северных экономик. Партнерство с Россией особенно интересно для последней, так как она намерена воспользоваться экономическими интересами Китая в Арктике. Столкнувшись с западными санкциями, страна рассматривает Китай в качестве основного партнера для своих газовых и других инфраструктурных проектов. Две страны совместно реализуют программы научных исследований с целью совершенствования технологий, используемых в Арктике, в основном ориентированных на углеводородные проекты. Три китайские компании предоставили необходимый капитал для реализации углеводородных проектов: China National Offshore Oil Corporation, China Petroleum & Chemical Corporation Limited и China National Petroleum Corporation (CNPC) [2]. Последняя обеспечила 30% финансирования завода по производству сжиженного природного газа на полуострове Ямал, введенного в эксплуатацию в 2017 году российской энергетической компанией «Новатэк».

В сентябре 2023 года российский государственный холдинг «Газпром» объявил об первой успешной поставке сжиженного природного газа (СПГ) в Китай по Северному морскому пути (СМП), став поставщиком СПГ на растущий азиатский рынок. Газовоз «Великий Новгород», отправившийся из СПГ-терминала «Портовая» (Ленинградская область), осуществил разгрузку в СПГ-порту Таншань на северо-востоке Китая.

Россия видит в сокращении площади морского льда новые возможности для развития маршрута, в частности, увеличение объема грузооборота с азиатскими странами. По словам представителей «Газпрома», использование СМП «позволяет значительно сократить сроки поставок СПГ в страны Азиатско-Тихоокеанского региона». Российский газовый гигант, на долю которого приходится 12% мировой и 68% российской добычи газа, ввиду санкционного давления принял решение сместить вектор экспорта с европейского рынка. [3] Таким образом, увеличение экспорта в Китай, третью по величине страну-потребителя газа, рассматривается как важнейший фактор роста. Что касается экспорта нефти и нефтепродуктов, то вице-премьер Александр Новак сообщил, что по итогам 2023 года доля Китая выросла до 45-50%. [4] Кроме того, Россия вложила значительные средства в развитие Северного морского пути, что является стратегическим шагом, соответствующим китайской инициативе «Пояс и путь». Обе страны заинтересованы в эксплуатации СМП, что создает основу для растущего использования этого важного судоходного коридора.

Такой подход укрепляет экономические связи между Россией и Китаем.

Помимо прочего, Китай запустил Шанхайский арктический форум, который позволяет государствам остального мира встречаться за пределами Арктического Совета, что для России особенно актуально, учитывая сокращение сотрудничества в рамках Совета.

Вместе с тем Китай развивает доступ к минеральным и энергетическим ресурсам, осознавая, что их подавляющее большинство расположено в исключительных экономических зонах государств-членов Совета. Поскольку Китай не является арктической страной, он вынужден активизировать сотрудничество с арктическими государствами, чтобы получить доступ к углеводородным ресурсам, а также чтобы увеличить свой политический вес и легитимизировать свои интересы в регионе. Именно опираясь на государства региона, в частности, на Россию, Китай постепенно утверждает себя в качестве арктической державы на экономическом и политическом уровне.

Китайское правительство сделало  в Белой книге по Арктике осторожное заявление, что «преследуя свои интересы, Китай будет учитывать интересы других государств» [5] . Однако маловероятно, что его долго будет удовлетворять такая позиция.

 Таким образом, действия, предпринимаемые Китаем в регионе, кажутся не столько вопросом логики сотрудничества, сколько преследованием собственных интересов. Если Китай будет сотрудничать с арктическими державами, он получит большую выгоду от такого стратегического партнерства.

Растущее присутствие Китая в Арктике вызывает обеспокоенность у некоторых российских политиков по нескольким причинам. Во-первых, как указывалось выше, эти опасения связаны с потенциалом Китая увеличить свое геополитическое влияние в Арктике, что может привести к ослаблению стратегической позиции России в регионе. Фактически Пекин считает, что вопросы, связанные с Арктикой, не предназначены для решения исключительно арктическими странами и выступает за свободное передвижение в Северном Ледовитом океане, что, с российской точки зрения, можно рассматривать как вызов ее интересам, связанным с Северным морским путем. Китай также причисляет этот регион к всемирному наследию и заявляет, что глобальный характер воздействия происходящих в Арктике изменений оправдывает участие неарктических государств в региональном управлении. Российские политики опасаются, что Китай, воспользовавшись открывающимися возможностями СМП и доступом к ресурсам, может попытаться значительно расширить свое присутствие. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что демонстрация Китаем широких амбиций на Крайнем Севере в геополитической среде, которая и без того достаточно конкурентна с точки зрения России, не нравится последней.

Во-вторых, милитаризация Китаем Южно-Китайского моря вызвала некоторые опасения по поводу возможности аналогичной милитаризации в Арктике. Военная напряженность в Южно-Китайском море вызвала обеспокоенность по поводу проецирования китайской военной мощи на другие морские регионы, включая и северные широты. Россия внимательно наблюдает за передвижениями китайских военных в регионе.

Внутренние дебаты на эту тему в любом случае противоречивы. Сторонники линии сближения с Китаем считают, что Россия должна искать сотрудничества с Поднебесной для защиты своих интересов в Арктике. Для них такой подход тем более желателен, поскольку «Китай не имеет геополитических претензий на Арктику » и « желает внести вклад в укрепление мира и безопасности в регионе, что косвенно свидетельствует о низком уровне его политических амбиций и одновременно стремлении содействовать развитию региона» [6] . Некоторые, как, например, заместитель директора Дальневосточного института РАН Андрей Островский, выступают за совместную эксплуатацию Северного морского пути. [7]   Они подчеркивают, что в своей формулировке «Северный Ледовитый океан как объект всемирного наследия»  Пекином не противоречит сам себе в приверженности Конвенции по морскому праву, которая принимает во внимание континентальный шельф и исключительную экономическую зону прибрежных территорий государств. [8] .

Представители другой точки зрения предпочитают более сдержанную позицию, полагая, что увеличение инвестиций Китая и его участия в арктических проектах — это открытая дверь для него, чтобы установить фактическое присутствие в регионе и, следовательно, подтвердить свою позицию в арктических делах. По их мнению, в долгосрочной перспективе это может представлять угрозу интересам России в регионе. Они также опасаются, что российско-китайское сближение в Арктике может еще больше осложнить отношения со странами Запада, хотя, по их мнению, регион должен стать мостом между Россией и этими странами. Также упоминается фактическое отсутствие в Китае экологических стандартов в сфере добычи ресурсов, что в контексте двустороннего сотрудничества может создать проблему с точки зрения сохранения арктических экосистем.

Одновременно с этим, Россия старается не попасть в экономическую зависимость от Китая , особенно в отношении инвестиций и экспорта углеводородов. Напряженные отношения между Россией и Западом побудили Россию искать альтернативных экономических партнеров, и Китай в этом смысле занимает привилегированное положение. Несмотря на это, слишком тесное сотрудничество с Пекином может поставить под угрозу российскую экономическую автономию и производственные мощности в случае внешнего шока.

Политика России в отношении китайского присутствия в Арктике отражает учет определенных реалий. Китай начал развивать двусторонние отношения с другими арктическими странами (Дания/Гренландия, Исландия, Норвегия) и участвовать в энергетическом партнерстве. Это вызывает в России подозрения относительно стремления Китая разделять и властвовать, играя на многочисленных региональных противоречиях для более эффективного продвижения своих интересов. Но вполне вероятно, что российское правительство разделяет идею некоторых политологов о том, что, если Москва не проявит благосклонного отношения к выраженному Пекином интересу к более широкому присутствию в Арктике, Китай повернется в сторону других крупных региональных игроков (в том числе в сторону Канады и США). Другими словами, Россия не может позволить себе оставаться в стороне от этого процесса. Со своей стороны, Пекин, безусловно, видит выгоду от расширения сотрудничества с Россией, учитывая ее естественный вес в Арктике, как драйвера своего присутствия в регионе.

Так, Россия стремится создать максимально плотную сеть форматов отношений с Китаем, считая, что это может позволить ей управлять китайскими геополитическими рисками.

Таким образом, позиция России по отношению к Китаю в Арктике типична для общей позиции Москвы по отношению к Пекину. Определяя Китай как возможный геополитический вызов в долгосрочной перспективе, Россия считает, что сможет сдержать связанные с этим риски за счет укрепления сетевых отношений и экономической взаимозависимости. В Арктике, как и в других вопросах отношений с Китаем, Россия рассчитывает на свой запас времени (например, Северный морской путь еще долго не будет круглогодично эксплуатироваться) и на нынешнюю вторичность арктического региона в приоритетах Пекина (о чем свидетельствует все еще довольно неопределенный характер его стратегии в регионе).  Кроме того, китайское правительство, со своей стороны, в рамках многочисленных встреч официальных лиц двух стран на высшем уровне дало Москве заверения и разъяснения относительно конструктивного характера своих действий.