1. Судебная практика как катализатор и интерпретатор новых норм: формирование доктрины «расширенной ответственности».

Анализ судебных актов за 2022-2025 гг. позволяет выявить ключевые тренды, которые определяют реальные границы ответственности.

Активное применение солидарной ответственности по ст. 9 ЗоЗПП. Суды последовательно встают на защиту потребителя в ситуации «исчезнувшего» или «ненадлежащего» продавца, таким образом, можно привести пример:

— Решение Тверского районного суда г. Москвы в 2023 году. Потребитель приобрел через маркетплейс (ООО «Яндекс.Маркет») бракованную технику. Продавец (ИП) прекратил деятельность. Суд, ссылаясь на ст. 9 ЗоЗПП, взыскал с оператора маркетплейса стоимость товара и неустойку, указав, что предоставление неполных/недостоверных данных о продавце (что было установлено) является основанием для солидарной ответственности. Оператор не смог доказать, что проявил всю необходимую осмотрительность при проверке продавца.

Следующим идет ответственность за контрафакт и небезопасный товар: выход за рамки солидарности. По делам, инициированным правообладателями и Роспотребнадзором, суды формируют более строгую линию. Также можно привести пример:

— Постановление Арбитражного суда Московского округа (оставлено в силе Определением ВС РФ). Правообладатель товарного знака подал иск к продавцу-контрафактчику и оператору маркетплейса (ООО «Озон) о пресечении нарушения. Суд удовлетворил иск, обязав оператора не только удалить конкретные товарные предложения, но и принять меры по недопущению повторного размещения аналогичного контрафакта тем же продавцом. В решении прямо указано, что оператор, получающий экономическую выгоду от оборотов на своей площадке, обязан использовать доступные ему технические средства (включая анализ изображений и текстов) для пресечения очевидных нарушений.

— Решение Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области по делу по иску Роспотребнадзора. Продавалась детская одежда без обязательных документов о безопасности (сертификатов ЕАЭС). Суд признал оператора привлеченным к административной ответственности по ч. 2 ст. 14.43 КоАП РФ («нарушение требований технических регламентов») как лицо, «допустившее ввоз и реализацию» небезопасной продукции. Это крайне важная позиция: оператор квалифицирован не как пассивный посредник, а как активное лицо, допускающее оборот товара на вверенной ему виртуальной территории.

Но также существуют ограничительные тренды: разграничение ответственности. Соответственно, не вся практика идет по пути ужесточения. Таким образом, можно привести пример:

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ по делу о взыскании убытков с оператора. Продавец не передал товар покупателю, получив оплату. Потребитель получил возмещение от оператора (по правилам внутренней гарантии), после чего оператор потребовал эти суммы с продавца в порядке регресса. ВС РФ подтвердил право оператора на регрессное требование к продавцу, указав, что солидарная ответственность перед потребителем не отменяет виновного поведения основного должника. Это формирует сбалансированную модель, где конечный финансовый груз ложится на недобросовестного продавца.

2. Научная новизна: синтез теории «функционального продавца» с судебной доктриной «расширенной ответственности»

Настоящее исследование предлагает следующий комплекс новых научных положений, полученных в результате синтеза теоретического анализа и обобщения правоприменительной практики.

— Формулировка и обоснование судебной доктрины «расширенной ответственности» оператора маркетплейса.

Автор приходит к выводу, что в российской судебной практике сложилась и продолжает развиваться особая доктрина, условно именуемая доктриной «расширенной ответственности». Ее суть состоит в том, что ответственность оператора маркетплейса перед потребителями, правообладателями и государством выходит за рамки строгого толкования формальных обязанностей, закрепленных в ст. 2 Федерального закона «Об основах государственного регулирования торговой деятельности». Суды, исходя из особой публично-правовой роли оператора как организатора торгового оборота, возлагают на него обязанность по фактическому обеспечению безопасности и законности на всей цифровой площадке. Эта доктрина проявляется в двух ключевых аспектах:

— Пресечение будущих нарушений: Суды не ограничиваются констатацией факта нарушения и удалением конкретного товара. Они обязывают оператора принять все технически возможные меры для предотвращения повторного размещения контрафактной или небезопасной продукции тем же продавцом. Таким образом, ответственность приобретает превентивный и длящийся характер, трансформируясь в обязанность организовать эффективную систему мониторинга.

— Ответственность за безопасность товарного оборота: Правоприменительная практика свидетельствует о квалификации оператора не как нейтрального информационного посредника, а как субъекта, допускающего оборот товаров на своей виртуальной «территории». Это служит основанием для привлечения его к специальной административной ответственности (например, по ч. 2 ст. 14.43 КоАП РФ) за нарушение требований технических регламентов, даже если физическим исполнителем был анонимный продавец. Суды тем самым признают за оператором статус контролирующего лица, ответственного за общее состояние торговой экосистемы.

3. Законодательные инициативы как ответ на вызовы, выявленные судебной практикой.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что текущие законодательные инициативы в сфере регулирования маркетплейсов являются прямым откликом законодателя на тренды и пробелы, выявленные в судебных решениях.

Инициатива о «гарантийном фонде» представляет собой логическое развитие и институционализацию подхода, отраженного в практике Верховного Суда РФ, где конечный финансовый риск возлагается на недобросовестного продавца, а оператор выступает гарантом для потребителя. Однако законодатель идет дальше, предлагая перейти от модели оператор расплачивается постфактум, к системе, где оператор обеспечивает защиту авансом. Создание фонда или обязанность страхования ответственности формализует и делает предварительной ту самую функцию финансовой гарантии, которую суды уже сейчас фактически возлагают на крупные платформы, взыскивая с них убытки при «исчезновении» продавца.

 Инициатива по расширению составов КоАП РФ, предусматривающая ответственность за «попустительство» массовым нарушениям, является прямой легализацией судебной доктрины «расширенной ответственности», в частности, ее аспекта, связанного с безопасностью оборота. Закрепление в законе составов, наказывающих за непринятие достаточных мер по предотвращению очевидных и систематических нарушений, придает легитимность и четкие правовые рамки той самой строгой позиции судов, которые уже сегодня квалифицируют бездействие оператора как административное правонарушение.

Инициатива по интеграции с государственными информационными системами (ФНС, Роспотребнадзор) напрямую направлена на снижение непосильного бремени «проактивности», которое судебная практика возлагает на операторов. Предоставляя доступ к официальным реестрам, государство признает, что требование к глубокой проверке каждого продавца не может быть реализовано силами только бизнеса. Эта мера является попыткой разделить ответственность за достоверность первичных данных: государство гарантирует актуальность своих реестров, а оператор обязуется системно их использовать. Таким образом, законодатель реагирует на выявленный судами дисбаланс между ожидаемым уровнем контроля и имеющимися у оператора инструментами.